Цель проста: определить, на кого похож Ричард Кеннеди, премилый и презамечательный персонаж «Пяти недель на воздушном шаре». Ибо Верн даёт ему вот такое чудесное описание:
Лицом Кеннеди походил на Хальберта Глендиннинга, как его нарисовал Вальтер Скотт в романе «Монастырь». Ростом выше шести английских футов, стройный и ловкий, он в то же время производил впечатление настоящего геркулеса. Его внешность невольно располагала к себе: потемневшее от загара лицо, живые черные глаза, смелость и решительность движений, наконец, что-то доброе и честное во всем облике.
Узнаю фаната! Ну кто в наши дни, кроме небольшого числа людей, способен вынести из этого «похож на Хальберта Глендиннинга» что-нибудь конкретное? Кто читывал и помнит роман «Монастырь»? А у Верна само собой разумеется то, что все его поймут и тут же составят о Дике верное представление.
Злостные спойлеры.Конечно, «Монастырь» давно оцифрован и лежит на Флибусте. Но вы знаете, как я не люблю читать то, что меня действительно интересует, в электронном виде, так что я дождалась появления на ОЗОНе томика собрания сочинений (Художественная литература. 1960-1965г. т. 9)
И с большим удовольствием проглотила текст за несколько дней.
Правда, я делала перерывы, но читается роман очень легко и увлекательно, по-настоящему затягивает и зовёт вернуться к нему, когда ты открадываешь книгу.
Роман охватывает небольшой промежуток времени (1547 - конец 1550-ых, около пятнадцати лет) в истории Lowlands; читатель почти не покидает маленького городка в окрестностях аббатства Святой Марии, монастыря и одиноко стоящей башни-крепости, носящей название Глендеарг. Честные шотландцы, вассалы святой обители, живут в постоянной тревоге. Тяжёлой поступью Реформация наседает на их древние земли, только-только кончилась война, на границе хозяйничают разбойники, много славных мужей пало в последнем бою с англичанами. Вдова Глендининг, Элспет, воспитывает двух сыновей, Хэлберта и Эдуарда, а также вынуждена содержать у себя в доме маленькую Мэри, последнего отпрыска славного рода Эвенелов. В монастыре аббат Бонифаций, слабохарактерный и недалёкий лакомка, выясняет отношения со своим помощником, умным и амбициозным отцом Евстафием. Где-то двигаются войска графа Мерри, что к концу романа явятся под стены монастыря и перебьют кучу народа из ленного ополчения.
Так вот, кто же он такой, этот парень - Хальберт (Хэлберт в моём переводе) Глендининг? Нужно сказать, что натурой он совсем не походит на Дика Кеннеди - точнее, Дик не походит на него. Хэлберт горяч, вспыльчив, горд непомерно и храбр, как настоящий шотландец. Одна страсть роднит его с Диком - охота. По окрестностям о Хэлберте идёт слава как об отличном стрелке, он бьёт оленя метко и умело, так что гости Глендеарга неизменно нахваливают вкусные трапезы. Внешность же Хэлберта такова:
...у Хэлберта Глендининга, старшего мальчика, волосы были как вороново крыло, глаза большие, черные, блестящие, сверкавшие из-под таких же черных бровей, кожа загорелая (хотя его и нельзя было назвать смуглым) и такой живой, прямодушный, решительный вид, который никак не соответствовал его возрасту [девять или десять лет]. Что же касается Эдуарда, младшего брата, то он был белокур, голубоглаз, с нежным цветом лица, несколько бледен и без того свежего румянца на щеках, который служит залогом крепкого здоровья. Но, впрочем, он не выглядел ни больным, ни слабым, напротив
— это был привлекательный и красивый мальчик с улыбающимся лицом и кроткими, но веселыми глазами.
И более пространное - в час духовного пробуждения юного Глендиннинга:
Хэлберту было в это время лет девятнадцать. Стройный и скорее ловкий, чем сильный, он все же отличался тем крепким и ладным сложением, которое обещает могучую силу в дальнейшем, когда рост остановится, а фигура вполне разовьется. Он был превосходно сложен и, как все люди этого склада, отличался естественным изяществом и великолепной выправкой, так что его высокий рост не казался чрезмерным. И только если сравнить его фигуру с фигурами людей, его окружавших, можно было заметить, что в нем было более шести футов. Это сочетание необычного роста с безукоризненным сложением и непринужденностью манер давало юному наследнику Глендинингов, несмотря на его низкое происхождение и деревенское воспитание, большое преимущество даже перед самим сэром Пирси Шафтоном, который был ниже его и сложен, хотя и довольно прилично, однако в целом не так соразмерно. Но, с другой стороны, очень красивое лицо сэра Пирси давало ему то решительное преимущество перед шотландцем, которое дают правильность черт и свежесть красок в сравнении с чертами скорее резкими, чем красивыми, и цветом лица, подверженным постоянному воздействию перемен погоды, отчего все розовые и белые его оттенки пропадают в густом золотисто-коричневом загаре, ровно покрывающем щеки, шею и лоб, отливая местами темной бронзой. Самой поразительной чертой в лице Хэлберта были глаза. Большие, карие, они сверкали, когда он был оживлен, таким необыкновенным блеском, точно излучали свет. Сама природа позаботилась круто завить его темно-каштановые волосы, которые обрамляли и оттеняли его лицо. Оно отличалось теперь смелым и одухотворенным выражением, гораздо более смелым, чем можно было ожидать, судя по его зависимому положению и прежнему поведению — робкому, неуверенному и неуклюжему.
Одежда Хэлберта была, конечно, не такова, чтобы особенно выгодно подчеркнуть его привлекательную внешность. Куртка его и штаны были сшиты из грубой, деревенской ткани, и шапка тоже. У пояса, стягивавшего стан, висел уже упомянутый нами меч, а за пояс с правой стороны были заткнуты пять или шесть стрел и дротиков, а также широкий нож с костяной ручкой, или, как его тогда называли, боевой кинжал. Для полного представления о наряде юноши мы должны упомянуть еще просторные сапоги из оленьей кожи, которые можно было натянуть до колена или спустить ниже икр. Такие сапоги в те времена обычно носили все, кому приходилось по долгу службы или ради удовольствия бродить по лесу, ибо они защищали ноги от колючек и цепких кустарников, в которые невольно приходилось забираться, гоняясь за дичью. Упомянув обо всех этих мелочах, мы заканчиваем описание внешнего облика Хэлберта.
Хэлберт идёт крутой нехоженой дорогой: он сталкивается с необходимостью взрослеть умом и сердцем - в такой обстановке, где никто подобного от него не ждёт и даже не хочет этого. Мать ратует за то, чтобы сын остепенился, перестал бегать по лесам (не дай Бог он начнёт знаться с «болотными людьми») и взял на себя хозяйство старого дома. Она даже подумывает женить его на молоденькой мельничихе: это кажется ей лучшим средством усмирения гордых юнцов. Святая обитель вся до последнего монаха убеждена, что вассал Глендиннинг - её собственность и что все его таланты должны служить на благо монастыря. А откровенные разбойники во главе с Кристи из Клинт-хилла зазывают молодого Хэлберта к себе, где все свободны исповедовать те убеждения, что наиболее удобны в данный момент. Хэлберт и сам не знает, чего он хочет. Он знает только, что ему здесь не место, что вера и учения, к коим его приучали с детства, не могут его удовлетворить. Что с его нынешними способностями, мыслями, чувствами он никак не может понравиться прекрасной и чистой Мэри Эвенел. Евстафий учит её вместе с Эдуардом читать и писать. И Хэлберт страшно мучается: грамота ему совсем не даётся, а Эдуард вон как поднаторел, его Эдуард, младший Эдуард, милый и добрый, ласковый Эдуард - на него Мэри смотрит, а не на Хэлберта!
И тут в дела обители вмешиваются сверхъестественные силы.
Белая леди из Эвенела, Белая Дама, она является сначала одному, потом другому монаху, ещё раньше Мэри, и наконец - Хэлберту. В конце концов, объятый горем, ревностью и смятением, её видит Эдуард, которому она передаёт загадочное и страшное послание. Сразу хочу оговориться: дорогие скептики, Вальтер Скотт действительно имеет в виду привидение. Это не козни, не спектакль и не мельничиха Миззи: героям романа в самом деле являлся дух, довольно банальный по нынешним временам, по всё же колоритный и жуткий.
Белая Дама и составляет тот элемент мистики, что довольно вычурно и непривычно для современного читателя входит в общую композицию романа. Она таинственным и непостижимым образом связана с главным артефактом всего повествования - чёрной книгой госпожи Эвенел. И вроде бы нет в ней ничего дурного - но какой кошмар она для глухого примонастырского городишки, где люди верят наполовину в Бога, наполовину в фей и оборотней! Тёмная суеверная Шотландия: здесь в долины боятся ходить, полагая, что там их подстережёт нечистый.
Даже монахи святой обители - и те полны страхов перед ночными духами. Скотт любопытнейшим образом смеётся над католичеством (ещё в предисловии, отвечая мифическому владельцу рукописи, он заявляет, что выкинул оттуда большую часть римской фанаберии и попытался уравновесить два христианских толка: на деле он в открытую обзывает всех католиков милыми и искренними, но тупыми и невежественными баранами).
У Белой Дамы есть потусторонний мир - образцово-театральным образом обставленное пространство, куда она утаскивает насмерть перепуганного Хэлберта. Книга - источник тайного знания для молодых мятущихся душ, тщетно ищущих ответы на свои вопросы. Только, увы, незавершённым показался мне этот поиск: Хэлберт прячет своё сокровище под половицей - да так и не возвращается к нему, по крайней мере, на время действия романа. Мэри Эвенел открывает для себя искреннюю и душевную веру (ага, а молиться католики поголовно не умеют) - но дальнейшее развитие её внутреннего мира неизвестно. И мне очень бы хотелось знать судьбу Эдуарда, бедного Эдуарда, который в мире католического формализма, в мире монастыря не найдёт покоя своему бунтующему сердцу. Милые эти двое братьев: они совершенно искренне любят друг друга, хоть и ревнуют друг к дургу люто, страстно, по-шотландски.
О, эти шотландцы. Они могут что угодно говорить: но стоит только тронуть одного их родича - как весь дом поднимается с мечами, ножами, вилами, и не поздоровится обидчику!
К сожалению, участие белой девы в развитии сюжета не слишком органично. Как сказано в послесловии, больше попыток ввести реальную мистику в произведение Вальтер Скотт не принимал. И не мудрено: традиция изжила себя, исторический роман требует благородных героев с рациональным умом; если и вмешивается сверхъестественное в их жизни и судьбы, то они не замечают, да и читателю это даётся понять одними лишь намёками.
Что показалось недоработанным и оборванным: судьба Кэтрин, многоликая связь которой с графом Мерри так и осталась полускрутой. Жаль, что так мало проявил себя Кристи из Клинт-хилла: я не верила, что он умирает, казалось, он ничего особенного даже не сделал, чтобы пугать теперь молодого Хэлберта. Мало фатальности в последней сцене у стен монастыря. Разбежавшиеся бывшие однокашники тоже разбежались без определённого конца. Кульминация наступила слишком близко к концу, многое осталось ещё неразрешённым. Эдуарда страшно жаль. Хэлберт и Мэри займут замок Эвенелов, а этот бедный белокурый парень останется чахнуть тоскующим послушником.
И всё-таки я рада, что прочла: ведь не в недостатках дело. Дело в великолепном, чистом и совершенноиподлинном занудстве Вальтера Скотта, в огроменном предисловии, где тебе всё расскажут, и роман можно уже не читать, в звоне правды, коя неизменно находит себе путь среди предубеждений и невежества. В простоте человеческой природы, которую усложняют и закрепощают условности.
Верн! Ему совершенно точно нравился этот роман. И «Аббат» наверняка нравился, просто иначе, нежели «Монастырь». Жюль Верн любил Вальтера Скотта так же восторженно и искренне, как я теперь люблю его.
Иллюстрации можно рассмотреть здесь.