Ну что же. Я тут кое-кому обещала начать публиковать свои мелкие дилетантские исследования костюмов из «В поисках капитана Гранта»; и вот вчера, проводив Мари, я внезапно приняла решение: последний день каникул - самое подходящее время.
И начала я как-то спонтанно, не задумавшись ни на секунду; камнем преткновения в этом деле у меня всегда была леди Элен - потому дело и не двигалось с мёртвой точки. А сейчас я начинаю таки с Онорины.
Я не думаю, что, закончив мадам Жюль Верн, я тут же и переду к Вовчку: нет, скорее всего, я всё-таки приступлю к леди Гленарван, а потом и к Мэри; тем более что Вовчок - дело нехитрое.
Итак, Онорина.
Немедленно внесу ясность: Онорина «Поисков», Онорина Говорухина, Онорина Ани Пенчевой - это один из двух пока нами замеченных следов присутствия в сценарии Леонида Борисова. Разумеется, в страшном нашем первом художественном произведении о Жюле Верне с её происхождением всё было нормально, она не перестала быть вдовой и матерью двух дочерей - но это была совсем другая, умная, сильная и светлая Онорина, немного повёрнутая на путешествиях и немного странная. Короче, прямо под стать своему мужу. И жили они с ней долго и счастливо.
А всё Барнаво виноват. В «Поисках» глубочайшее непонимание, тяжёлое несоответствие супругов друг другу обращаются в мягкие трения между «гением» и его «заурядной женой»: он - о путешествии на воздушном шаре, а она - о скудном заработке и пустой кладовой. Но в конце концов - они всё равно созданы друг для друга. В действительности, к сожалению, всё было иначе.
Но довольно о смысловом наполнении образа.
Я буду говорить только о её внешнем облике.
Впервые мы встречаемся с Онориной в тот же самый момент, когда её впервые видит Жюль: во время вымышленного крушения воздушного шара, одного из надаровских проектов.
Онорина выскакивает из коляски и мчится на помощь упавшим с неба; за ней только-только поспевает отец.
читать дальше
Едва коляска останавливается (отец Онорины всё стучит тростью по спине возницы), Онорина отбрасывает свой зонтик-парасольку, чтобы подобрать полы юбки.
Что за торба у Онорины в правой руке?! Больше всего она походит на самую обыкновенную плетёную корзинку. Этот чудо-предмет нужен Онорине для того, чтобы чуть позже вынуть оттуда флакончик с нашатырём и платок: надо привести в чувства Жюля. Не перестаю удивляться: при том, что у той же самой Онорины и у женщин из массовки после будут такие очаровательные, серьёзно претендующие на аутентичность сумочки-мешочки, художнику по костюмам непременно нужно было дать Онорине в руки это невообразимое нечто в сцене знакомства с Верном! Понятия не имею, чем эта торба является. Мне только пришло в голову: может ли это быть просто коробка из-под шляпы? Ездили Онорина с отцом в город, купили ей обновку. Ну, а бутылочку с нашатырём она туда впихнула... на всякий случай.))
Соскакивая с коляски, Онорина крайне невыгодно демонстрирует зрителю плачевное состояние своего нижнего белья. Даже частичное его отсутствие. Однако я не буду долго обсуждать этот вопрос, говорить о панталонах и количестве нижних юбок: иначе мне придётся ругать те костюмы, которые я собралась хвалить.
Достаточно сказать, что под обеими юбками, верхней и нижней, в помине нет кринолина.
Потихоньку начнём разбирать то, что нам удалось увидеть.
Примем за аксиому то, что действие происходит примерно в 1856 году, то есть во время реального знакомства Верна с его будущей женой. Найти этому доказательства, рассматривая мужскую одежду, никак невозможно: а вот женская может как-то помочь.
На Онорине костюм из юбки и блузы, с нижней юбкой всё ясно, она одна-единственная и не стоит упоминания. Во время бега можно рассмотреть обувь и чулки - настолько, насколько это позволяет скорость и качество кадра. Трудно разобрать, где кончается одно и начинается другое: вероятно, вполне чёткая граница есть, и мы не побоимся заявить, что Онорина носит в этой сцене довольно высокие сапожки. Даже мелькает нечто вроде завязок, удерживающих их на щиколотке. Ноги этих завязок растут, понятно, из ампира, и в моду этот аксессуар вернулся несколькими десятилетиями позже, но и в 50-ых - 60-ых, во время реальной эклектики, наверняка можно было их встретить.
Колодку часто делили на две «зоны», зрительно обращая сапожки в лёгкие туфельки. То же самое мы можем наблюдать и в нашем случае: чулки и голенище как будто слились в одно. Только форма колодки и каблук, увы, современные.
Благо, обувь за два десятилетия не претерпела серьёзных изменений, и 50-ые - 60-ые почти неразличимы.
1870 button boots French. На пуговицах, зато высокий каблук.
Ladies hi-button boots, 1860 - 1870, American, made of leather and wool gingham.
Ladies' Boots -- 1867 -- Likely American.
Theatrical Boots ca. 1850. Завязки сейчас более утилитарны: для этих верхних ботиночек или для пляжной обуви.
Жюль жив, здоров и поднялся на ноги; платок, сбрызнутый нашатырём, он прикладывает к виску; а Онорина всё ещё держит флакончик. Теперь мы имеем возможность детально разглядеть костюм Онорины, ибо нам дают крупные планы.
Вот в кадре мелькнул общий вид верхней юбки: вероятно, это обыкновенная юбка в сборку, то, что английские источники определяют как pleated skirt. Сочетается с этой юбкой широкая свободная блуза, очень модная в тот момент, - «блузка Гарибальди».
Вид «юбка+блузка» наглядно демонстрирует нам картина Августа Толмуша "Любовное письмо" (1863 г.).
Garibaldi Blouse, Swiss Belt, Cartridge Pleated Skirt, Zouave Jacket.
Или, допустим, чудесно подходящий облику нашей героини музейный экспонат:
Skirt ca. 1850-1860, American, silk taffeta.
«Швейцарский пояс», как он назван здесь, имеет своё место и в костюме Онорины. На картине мы встречаем ещё один элемент, которого нет у героини, - «жакет зуавов». Подробнее о нём мы поведём речь позже, когда очередь дойдёт до Мэри и леди Элен. Пока же нам только очевидно: это верхняя одежда, она призвана, прикрывая, украшать и придавать разнообразия «блузке Гарибальди». Но денёк выдался явно жаркий (раз Онорина не удосужилась надеть приличное количество нижних юбок, кринолин или хоть одни только панталоны): поэтому жакет был бы неподходящей деталью. Вместо него кокетливая Онорина предпочла набросить на плечи декоративный воротник, называемый «фишу».
Англичане иногда определяют его «shawl», имея в виду платок.
Элемент был в ходу и в торжественных случаях, и в повседневности.
Bazar January 1863.
Fichu 1863.
Pèlerine de dentelle, vers 1859.
Fichu 1860.
Шёлковый, даты не даны.
Это, несомненно, самый заметный и самый любопытный элемент в данном костюме Онорины. Нам осталось упомянуть ещё несколько деталей: шляпку, перчатки, зонтик и причёску.
Шляпка у Онорины из светлой соломки, украшена жёлтой лентой и искусственными цветами. Учитывая тогдашнюю моду на чрезмерность и излишество, весьма скромный аксессуар для провинциалки, гоняющейся за столичным блеском. На наш взгляд, Онорина вовсе одевается скромнее своего реального прототипа здесь, в "Поисках".
Немного реальных соломенных шляпок:
Hat 1860-62 American or European wood straw, silk.
Straw hat with embellishment, ca 1850-1860 (Snowshill Wade Costume Collection).
Franz Xaver Winterhalter, Императрица Евгения, 1857.
Перчатки не вызывают особенных трудностей: с ними происходило мало перемен. Носили их очень активно; возможно, именно поэтому изображений тограшних перчаток находится столь немного.
ca. 1867.
1825–40.
French leather gloves 1842.
Зонтик у Онорины не примечателен ничем, кроме того, что он как будто сломанный.))
Парасольки - то есть зонтики от солнца - в эпоху второго рококо были очень популярны: ведь в моде молочно-белая кожа, а идеал женщины - нежное, не тронутое пагубными изматывающими лучами создание, не знающее труда и забот. Так что перед нами аксессуар, часто встречающийся на портретах и в модных журналах того времени.
Ornamented parasols. (1867).
Весна, Джеймс Тиссо, 1865 г.
Моне, Женщины в саду. 1867.
Завитые волосы Онорины убраны в причёску, которую не слишком просто рассмотреть: её постоянно скрывает шляпка. Пышные локоны откинуты назад, впереди всё зачёсано.
Похожие причёски можно найти на фантастических портретах Винтерхальтера - да вот ещё у одного прерафаэлита нашлось. 
Франц Ксавье Винтерхальтер. Мария Сапега-Розанска (1843-1919), графиня Браницкая из Белой Церкви, 1865.
Study of a Girl in Profile, Franz Xaver Winterhalter, 1862.
Винтерхальтер, Княгиня Елизавета Трубецкая, 1859 год.
April Love Артур Хьюз, между 1855 и 1856 годом.
Итак, наш вывод: поздновато всё это для второй половины 50-ых. Так что в "Поисках" вне всякого сомнения новая хронология!))
Да, и вот ещё что. Онорина не выпустила из рук пузырёк, а Жюль - платок. Так Надар их и сфотографировал. Ну не милота ли!
