воскресенье, 19 октября 2014
Честно говоря, я не намеревалась писать об этом на дайри; но, поскольку неясные и скомканные впечатления уже преобразовались в более-менее стройные мысли, не будет ничего дурного, если я их зафиксирую. Только что дочитала "Тринадцатую сказку" Дианы Сеттерфилд: проглотила книгу менее чем за сутки, тем более что она невелика и - в особенности поначалу - способна захватывать. В общем-то, с чего это я начала её читать? - просто увидела экранизацию, которую продюссировал небезызвестный Дэвид Хейман и которая вышла на британском телевидении в прошлом году. Увидела экранизацию и осталась с отчётливым чувством: необходимо уточнить. Нет, правда, трудно считать впечатления от фильма завершёнными, когда это готическая сказка-фантазия, замешанная на психологии так, что нет надежды разделить науку и вымысел. Как вы понимаете, особенно в моём случае это справедливо: я вообще не поклонник готического жанра и представляю его себе крайне смутно (хотя, спасибо мсье Леру, поверхностно с ним знакома). Прочесть первоисточник мне захотелось ещё и потому, что мне постоянно бывает не по себе после страшных неформатных историй, в коих правда, чистая истина и добрый свет не добрались до моего сознания. Вот и прочла.
читать дальшеНу, что сказать. Видимо, либо я с возрастом теряю те читательские достоинства, что позволяют как следует взаимодействовать с любым текстом, - либо это и в самом деле не слишком хорошая книга. С самой первой части она показалась мне живой и увлекательной: слог давал возможность погрузиться в себя (что я с характерной для меня податливостью и сделала) - и понёс меня дальше, вполне успешно забивая мне голову своими звуками и ритмами. Но в какой-то момент - наверное, это произошло уже ближе к середине - что-то в нашем взаимодействии разладилось. Очарование исчезло из строк, а вместо него пришло какое-то муторное, тягучее угнетение. Нельзя сказать, что я заскучала, не обнаружив в книге той динамики и логичности, что обнаруживала в фильме. Скорее - ушёл резонанс моих внутренних ожиданий и внешних событий в самой книге. Я очень впечатлительный человек, и мне было весьма неуютно лежать в постели и видеть в зеркале среди темноты яркое пятно планшетовой подсветки. При этом всякое удовольствие от загадочности, от мрачной эстетики, от интриги, которую я всё ещё чувствовала, - улетучилось. Я с нетерпением гнала себя дальше, надеясь, что прочту книгу за ночь: признаться, более всего мне хотелось прочитать первоначальный вид кульминации всей этой страшной сказки. Но в конце концов я до неё так и не добралась; едва заметив островок умиротворения среди всей этой бессистемной тревоги и беспокойности, я радостно ухватилась за него, отложила планшет и заснула.
Сегодня с утра я вернулась к "Тринадцатой сказке" и наконец прочла кульминацию, которая мне действительно пришлась по вкусу. Но я замечала за собой, что, жадно ожидая предшествующих ей событий, я пропускаю слова не только ради скорости, но и из полного нежелания в них вникать. То, что должно было трогать, едва ли трогало, то, чему следовало околдовывать, создавало одни только предположительные чувства: «А как, наверное, здорово и жутковато было бы читать про этот дом кому-то ещё, не мне!..» Сплошная тоска, - говорю я себе и листаю страницы дальше.
Как я сказала, совершенный резонанс с моими предпочтениями и с увиденной экранизацией произошёл только под конец. А вот что было после - у меня уже не выходит назвать иначе, нежели тягомотиной. Последние десять страниц хотелось беспощадно отрубить, хоть мне было и немного жалко прямо сейчас заканчивать чтение. У начинающего автора (а Диана Сеттерфилд на момент выхода книги таковым и являлась) неизбежен этот бесконечный поток продолжений: вперёд и вперёд, вслед за строптивыми мыслями, в ту область творчества, кою будущему читателю уже не пристало видеть и чувствовать. В таких случаях целесообразно проживать продолжения в пределах собственной фантазии: а читатель на то и читатель, чтобы нафантазировать и навоображать дальнейшее. Не на пользу ему идут такие настежь распахнутые ворота в авторскую душу: иначе авторская душа заменит ему собственную.
Да, и ещё одно соображение: кто не узнает себя в том писателе, который запихал в свою дебютную книгу тысячу с лишком прямых и кривых отсылок к творчеству любимых классиков! (Кстати, меня раздражали нежные чувства переводчика к неправильной интерпретации имени Jane Eyre - Джен.) Давайте теперь же вспомним о постмодернизме, которому положено переосмысливать эту тягу в рамках своей концепции, - и не мешкая добавим: Бог с вами, ну какой это постмодернизм! Просто Уилки Коллинз и Шарлотта Бронте в воображении автора начали новую жизнь и переплелись с его собственными сказками, создав таким образом историю близняшек Анджелфилд. Последние без этих титанов не живут, не дышат; не способна на это и повествовательница - биограф и букинист Маргарет Ли. Первый фанфик ещё слишком первый - и даже слишком фанфик, к сожалению.
Литературная игра в "Тринадцатой сказке" не подчиняется тому правилу "компостной кучи", о котором говорит её главная героиня. Жаль, что так вышло: зато прохладное отношение к роману помогает о нём судить.
Я ждала разрешения коллизии: пристрастия Маргарет к, как она говорит, "правильным" финалам, - и гипнотически притягательная страшная сказка с отнюдь не счастливым концом, которая в итоге завлекла её. Увы, разрешения не случилось. Но и у меня не произошло встречи с чистой истиной. Так что я не стану разыскивать и читать второй сеттерфилдовский роман. Может быть, рецензии на него отыщу. Но за готикой, если мне когда-нибудь захочется готики, я решительно отправлюсь в другое место.
@темы:
книги,
жизнь в прогрессии,
фильмы